Думалось - одно, хотелось - другое, Ну а то, что получилось - наперекосяк... (С)
Название:
Полное и бессовестное АУ истории Серой Леди и Кровавого Барона…
Интеллектуально ограблены в процессе написания: Дж. Роулинг как автор первоначальной идеи и Сын Дракона ака Седрик как владелец фан-вселенной Старой Англии и всех характеров (он же моя бэта).
Персонажи: В основном Хелена и барон Грегори.
Перринги: э-э… вопрос, конечно, интересный…
От автора: вот не желаю верить, что слизеринец будет столь откровенно биться о стену лбом (оставив это «грифам» – у тех головы крепкие). Уж Салазар-то просто обязан обучить своих протеже достойной хитророж… дипломатии, искусству манипуляции и поиску обходных путей.
Хотя я, конечно, не обещала, что ЭТО непременно сработало бы. Или сработало бы именно так, как планировалось.
Начало www.diary.ru/~vechorka/p154283687.htm
Продолжение www.diary.ru/~vechorka/p154902254.htm?from=0
читать дальше Хелена кривила душой. Причем гораздо в большей степени, нежели это соответствовало ее обычным жизненным принципам, и девушка уже неоднократно вынуждена была напоминать себе, что нет ни в ее действиях, ни в этой вынужденной неискренности ничего по-настоящему дурного. Как и о том, что другого пути – если, конечно, она действительно намеревается в чем-то убедить мать и что-то изменить в своей жизни – просто не существует. Если леди Ровена не хочет предоставить дочери даже шанса доказать, что та вполне способна участвовать в преподавании, что же, приходится обращаться за этим туда, где столь же решительного отказа опасаться не приходится.
Вот только слизеринцы считают, что за все в жизни необходимо платить – или же, в конце концов, расплачиваться – и чувствовать себя обязанной в чем-то перед лордом Грегори Хелена совершенно не хотела. Независимо от того, воспримет ли он сам это, как обязанность… Но разве она просила об услуге? Напротив, предложила свою помощь…
И, если барон хотя бы вполовину разбирается в людях так же хорошо, как это умели дядюшка Салазар и Саласия, то он без труда разглядел завуалированную под этим «предложением» просьбу. Вроде бы, никак и не указал на это, но сама мысль о такой проницательности все равно напрягала.
Хелена предпочла бы не обращаться к лорду Грегори. А еще предпочла бы испытать свои преподавательские способности в каком-нибудь более близком для нее самой предмете, нежели зельеварение. Предпочла бы… Но, дожидаясь близкого к идеальному шанса, чтобы начать свой путь, очень легко так всю жизнь и простоять на месте! На месте, где последнее время образовалось слишком уж много пустоты.
Пока Саласия не уехала, Хелена, пожалуй, и не задумывалась о том, что не хотела бы всю жизнь провести в своей башне. Именно эта жизнь казалась естественной и едва ли не единственно возможной, но рано или поздно, наверное, все равно пришел бы этот вопрос – а что дальше. Пусть большинство этих «дальше» и оставались для девушки совершенно неприемлемыми, это могло обозначать лишь одно – она рассмотрела еще не все возможные варианты. И не сможет увидеть других, пока не сдвинется с прежнего угла зрения хотя бы на шаг.
На первый, зачастую неловкий и неумелый, шаг. Но ведь Хелена всегда гордилась своим умением быстро учиться и постигать новое!
- Девушка, а как Вас зовут? Раньше я Вас здесь не видел…
…И первым уроком, пожалуй, должна стать простая истина, что в людных коридорах и, тем более, учебных классах, не стоит слишком уж глубоко погружаться в собственные мысли, теряя связь с окружающей реальностью, которая здесь протекает куда более бурно, нежели в привычной обстановке. К сожалению, уже успевшая как-то подзабыться со времен собственного ученичества простая истина.
По крайней мере, от неожиданного обращения Хелена все-таки не отпрянула в сторону и даже, наверное, не слишком изменилась в лице, а только непроизвольно перехватила покрепче охапку прихваченных свитков.
- Леди Хелена, – чуть повернув голову в сторону обратившегося, ответила она. Скуповатое проявление эмоций люди, плохо знавшие девушку лично, часто принимали за проявление высокомерия, но мать, чаще вынужденная общаться с такими раньше и сталкивающаяся с подобными же реакциями, уверяла, что это вполне нормально и естественно.
Физиономия рослого старшекурсника, должно быть, с гриффиндорского потока (там, в основном, оказывались люди, склонные к такому вот грубоватому дружелюбию, не вполне укладывающемуся в рамки этикета), озадаченно и слегка огорченно вытянулась.
- Непременно так официально? – все еще стараясь сохранять прежний тон, спросил он.
- Непременно. Я ваша новая преподавательница зелий и ядов. Вернее, временная преподавательница – до возвращения лорда Грегори.
Хелена попыталась говорить любезно – в конце концов, она действительно выглядела немного моложе своего настоящего возраста и то, что подобных ошибок – приняв ее за студентку – никто не делал раньше, то только из-за склонности девушки избегать общества незнакомых людей, как такового. Ничего страшного случайном заблуждении этого юноши не было.
Вот только, судя по еще больше не то огорчившемуся, не то озадачившемуся студенту, проявить эту любезность у Хелены получилось… не особенно-то удачно.
«Я быстро всему учусь!» – еще раз мысленно напомнила себе девушка, проходя мимо остановившегося студента в зал.
Почти все аудитории и лаборатории, подведомственные Слизерину, находились на нижних ярусах или вообще полуподвальных и подвальных помещениях. Матушке это не особенно нравилось, поскольку, в случае какого-нибудь случайного взрыва или неосторожно примененного заклинания в залах для практических занятий, при повреждении основания могли пострадать и верхние этажи. Хелена еще из своего детства помнила, как лорд Салазар отмахивался от подобных проявлений беспокойства – хотя объяснить он так ничего и не удосужился, в конце концов, леди Ровена решила принять на веру, что такой практичный человек уж наверняка как-нибудь подстраховался на такие случаи. Да и стены всей школы были укреплены специальными заклятьями, чтобы особо усердствующие в практике студенты не раскатали замок по камешку.
- Добрый день… гм… господа, – почему-то сбившись на мгновение и тут же мысленно себя одернув, девушка окинула взглядом аудиторию. Угораздило же на первую же из своих лекций получить именно гриффиндорцев!
Вообще-то младшая Равенкло вполне поддерживала позицию своей матери о том, что все студенты должны получать полноценное разностороннее образование вне зависимости от выбранного факультета, однако такое «гармоничное развитие» стоило немалых мучений и студентам. Хелена до сих пор ярко помнила всю гамму собственных эмоций, когда милейшая Хельга, которую, даже поступив уже на первый курс, очень трудно получалось называть «профессор» вместо привычной «тетушки», на первом же своем занятии продемонстрировала студентам… огромную, как поле, грядку, которую требовалось очистить от сорняков – причем без использования заклинаний, поскольку волшебные растения в ранний период роста оказались очень чувствительными к сторонней магии! Разумеется, прополкой грядок уроки гербологии вовсе не ограничивались, но для девушки, привыкшей к «сами собой разумеющимся» успехам в любых науках, эти занятия оказались даже более изматывающими, чем зелья – вероятно, как раз потому, что леди Хельга, в отличие от Салазара и Грегори, никогда не давила на учеников, а оттого лишала единственной возможности самооправдания, когда растения в собственных руках, наплевав на наизусть вызубренные трактаты о разновидностях, свойствах и повадках трав, продолжали расти неохотно и чахло, а у кого-то другого пышно расцветали, кажется, и без всяких особенных усилий. Леди Хаффлпаф пыталась толковать что-то о необходимости проявлять тепло и заботливость, чем почему-то выводила юную Хелену из себя даже сильнее, чем лорд Салазар с его закостенелым убеждениям, что зелейного искусства ни одной женщине не постичь дальше афродизиаков – такие заявления только подстегивали желание опровергнуть (и в итоге за четыре курса девушка, кажется, просто до полусмерти Салазару надоела, еще и затребовав в итоге экзаменации у него лично, считая барона, на плечи которого к тому времени уже окончательно было переложено зельеварение, этой чести недостойным). Чего же хотела Хельга, так и осталось не вполне понятным, Хелена же точно ЗНАЛА, что все делает правильно – и, вопреки всякой логике, особых результатов это так и не принесло. Из зельеварения она буквально зубами вытянула все, что вообще было возможно, а в гербологии, кажется, не сумела взять того, что было вполне доступно для всех. Ни капельки не утешало и то, что у довольно многих студентов матери возникали похожие трудности: либо в гербологии, либо в предметной бытовой магии, либо с уходом за магическими существами, которые тоже находились в вотчине леди Хельги. Согласно полушутливой остроте, запущенной кем-то по школе, трудовая практика была для студентов Равенкло чересчур «приземленной»…
У гриффинорцев проблемы были другие, но при этом – точно того же плана. Предметы, требующие долгой усидчивости или глубокой сосредоточенности, за очень редкими исключениями, в половине случаев действовали на неугомонную «шайку Годрика» как колыбельная, а в альтернативе – львята и вовсе не могли переносить их подолгу, устраивая в классе нарастающее бурление в возню, так, что преподаватель сам себя-то с трудом мог слышать.
- Лорд Грегори вынужден был на какое-то время покинуть Хогвартс! – слегка повысив голос продолжала Хелена. – Поэтому в его отсутствие вести у вас занятия буду я.
Студенты (хотя именно Гриффиндор в свое время первым открыл двери школы для девушек, его поток в подавляющем большинстве все же оставался мужским) вертелись на скамьях, словно посаженные на шарниры, бросая на новую преподавательницу короткие то несколько недоуменные, то какие-то странно изучающие взгляды, и тут же вертели разномастными вихрами туда-обратно, спеша поделиться короткими впечатлениями с ближайшим (в лучшем случае) соседом. При этом они честно приглушали голос – или искренне считали, будто приглушали – но у юношеских зычных басков и шепот выходил… впечатляющий. Особенно приумноженный на количество! Аудитория зельеварения с каждым мгновением все сильнее напоминала гигантский котел, в котором какое-то зелье как раз готовилось закипеть, предрекая это нарастающим бурлящим гулом и неугомонным кружением густого варева. Замкнутое полуподвальное помещение и без того трудно было назвать уютным, но от «варящегося» в нем класса гриффиндорцев, заполнивших, как почему-то казалось, совсем немаленький зал полностью, до жаркой тесноты – Хелена огромным усилием воли не позволила себе порыва втянуть голову в плечи, вместо этого, напротив, замерев неестественно прямо. Должно быть со стороны взгляд, которым она уставилась сквозь аудиторию, чтобы только не позволить себе зажмуриться, казался совершенно застывшим.
- Потише, прошу вас, господа! – отчаянные попытки скрыть уже даже не волнение, а подступающую панику, заставили вильнуть в противоположную сторону, и тон вышел каким-то уж совершенно неживым. Студенты не то, чтобы смолкли, но постарались приглушить гудение «роя». – Благодарю. Меня зовут леди Хелена Равенкло, и я…
Шу-шу-шу… Бур-бур-бур…
- И если у кого-то из вас есть вопросы, можете задавать их МНЕ. По очереди задавать! У меня есть план ваших прежних занятий, но хотелось бы оценить, на каком уровне вы усвоили прежние темы. Последним, о чем вам должен был рассказывать сэр Грегори…
- Да ну его! – жизнерадостно пробасил кто-то с первого ряда. – Лучше расскажите о себе. Из курса в курс передается легенда о таинственной деве из Астрономической Башни, но никто никогда Вас воочию не видел!
Паренек с копной русых завитушек состроил на веснушчатом лице выражение насмешливого ужаса и многозначительно поводил перед собой скрюченными пальцами.
- А еще говорят, что у тех, кто засиживается в закрытых разделах библиотеки допоздна, магические книги постепенно похищают душу, – под приглушенные смешки однокурсников добавил сидящий рядом юноша, по непонятной причине напомнивший Хелене неуклюжего молодого бычка. – в конце концов она растворяется и человек навсегда остается бродить в лабиринте книжных полок, как привидение! И Вы… ну, были первым студентом, с которым это несколько лет назад произошло.
Хелена, не успевшая сделать первому «вопрошающему» замечание за непочтительность к преподавателю (ее не столько отношение студентов к сэру Грегори возмутило, сколько то, что ей это не боятся так искренне демонстрировать, словно и не воспринимая, что она тоже преподаватель), сбилась и бросила на второго растерянный взгляд.
- Что же, если есть возможность выбирать, где провести вечность – библиотека, наверное, была бы лучшим выбором, – решив не заострять на этой теме внимание, попыталась отшутиться девушка. Почему-то почти у половины студентов на лице отразился преувеличенный ужас, аудитория даже максимально возможно приблизилась к тишине. – Я какое-то время занималась собственными научными разработками в области заклинаний, поэтому действительно мало с кем в школе общалась. Так что все просто и объяснимо, хотя мне и в голову не приходило, что для людей, которые никогда в жизни меня не знали, нужны какие-либо объяснения моему отсутствию. Если кому-то из вас могут показаться интересными мои разработки – я могу рассказать об этом позже. К сожалению, сейчас мы собираемся изучать совершенно другой предмет, так что я не хочу уводить вас в сторону, а в двух словах все равно не объяснить. Так что…
- Почему вообще Равенкло – и вдруг ведет зелья? – на этот раз голос подал светловолосый паренек с третьего ряда.
- Потому что у леди Ровены уже есть два помощника на факультете и в моем участии в преподавании она не нуждается! – на сей раз сохранить нейтральность тона не удалось, голос неприятно звякнул, но гриффиндорцы, кажется, не обратили на это особенного внимания. – Теперь я все-таки надеюсь услышать вопросы по программе. Кто-нибудь не против показать мне свой свиток?
Спустившись с кафедры Хелена приняла ближайший из протянутых свернутый пергамент, слегка смявшийся в крупной ладони того же самого студента с веснушками. Из записей с прошлого занятия там оказалась не слишком аккуратная, зато весьма узнаваемая карикатура на барона Гонта, с утрированно-зловещим видом нависшего над схематичным котлом, коротенький шутливый стишок о нелегкой студенческой жизни с умилительно корявыми рифмами и, явно случайные в этой палитре, несколько наспех набросанных в полном беспорядке под разными углами и направлениями названий и формул. Девушка моргнула, смутно догадываясь, что чего-то более внятное найдет, разве что проинспектировав свитки у всего класса в порядке очереди, и это займет едва ли не все занятие.
- Гм, – туманно даже для самой себя прокомментировала увиденное Хелена. – спасибо.
Приподнявшись со скамейки вихрастый юноша вместе с возвращаемым свитком цапнул в широкую ладонь протянувшую пергамент руку. Решив, разумеется, что это случайность, девушка мысленно приказала себе не дергаться и попыталась не слишком резко высвободиться, однако жестковатые от полировки рукоятью меча пальцы крепко сомкнулись на ее запястье. С тем же успехом можно было дергать кость из пасти настоящего льва-подростка.
- Надо же! – с сомнением прокомментировал парень. – И правда – настоящая…
- Я вынуждена заметить, что Ваше поведение выходит за всякие рамки! – пытаясь скопировать ровный тон матери, которая каким-то образом умела говорить царственно и при этом ничуть не высокомерно, с трудом справилась с собственным голосом Хелена. Голос отнюдь не стремился к какой-то там царственности и сейчас явно предпочел бы изобразить тональность неделю не кормленной баньши, угодившей в магический капкан.
Сидящий рядом «бычок» принялся, как он полагал, незаметно подталкивать приятеля в бок, тоже явно считая, что это уже чересчур.
- А можно мне в качестве наказания остаться с Вами на дополнительные занятия? – вихрастый широко улыбнулся и попытался встать со скамьи уже в полный рост. Хелена была довольно высокой для женщины, но в этот момент мальчишка показался ей просто огромным, как поднимающийся на задние лапы медведь. Сознание, словно оказавшееся где-то вовне, вопило, что студенты всего лишь валяют дурака в силу не самых хороших манер, но ничего действительно страшного в этом нет, не смотря на внешне вихляющую дисциплину, Годрик, безусловно, воспитал их в достаточной мере…
Высказаться полностью оттиснутое сознание так и не успело, поскольку свободная рука Хелены наобум цапнула со стола первую подвернувшуюся вещь – маленький котелок на цепочке – и, описав в воздухе полукруг, впечатала его в лоб пареньку.
Разлившийся по аудитории гул очень эффектно подчеркнул воцарившуюся на несколько мгновений тишину. Мишка ослабил хватку, ошарашено оседая обратно на скамью, измятый окончательно лист пергамента с оглушительным шуршанием полетел на пол, а Хелена в цепенящем ужасе уставилась на свою руку, сжимающую слегка побелевшими пальцами котелок. Наверное, каменный пол под ее ногами медленно покрывался инеем от охватившего девушку леденящего озноба, но даже чуть склонить голову, чтобы в этом убедиться, не получалось.
А через несколько мгновений тишины по аудитории загрохотал, как лавина, дружный хохот. Все склянки и котлы, включая тот, что она все еще сжимала в окаменевшей руке, отозвались мелодичным звоном.
Юноша не без труда сфокусировав обратно слегка разбежавшийся взгляд, заторможено потер лоб ладонью… и тоже принялся трястись от сдавленного хохота. То, что он не рухнул без сознания и – что еще более странно – не принялся бурно возмущаться подобным поведением преподавательницы, едва-едва сумело вывести Хелену из ледяного ступора.
- Вы в порядке?! Пожалуйста, простите, сама не понимаю, что… надо пойти к леди Хельге, чтобы осмотрела вашу голову… – сама себя в уже идущем на спад всеобщем веселье едва слыша, выдавила младшая Равенкло.
- Да Вы проверьте лучше, не помялся ли котел! – посоветовали из аудитории и хохот грянул с новой силой. Девушка, борясь с ознобом, настаивала, хотя похрюкивающий пострадавший пытался уверять, что с ним все в полном порядке и как-то странно посматривал на все еще зажатый в подрагивающей руке котелок. Уже несколько позже Хелену посетил вопрос – не из-за этого ли «аргумента» он не стал спорить слишком уж решительно и все-таки неохотно поплелся следом за ней по указанному маршруту. Тогда все ее мысли занимало то, как можно было такое выкинуть на первом же своем занятии, что ей скажут остальные… а мама, наверное, вообще ничего не скажет, нечего тут говорить, если Хелену неоднократно предупреждали!
В итоге сорванная с собственных занятий леди Хельга не сразу смогла понять, кому именно из них требуется лекарская помощь, а смущенно обрисовывать произошедшее пришлось избитому студенту – как тут же и выяснилось, звали юношу Айкен – поскольку Хелена при попытках заговорить принималась истерически стучать зубами. Леди Хаффлпаф деловито расспросила Айкена, не терял ли он при ударе сознания и не чувствует ли головокружения – юноша вяло отнекивался, что он в полном и абсолютном порядке – потом сотворила на кончике палочки маленький огонек «люмуса», повозив импровизированной холодной свечкой перед лицом паренька, которому пришлось чуть ли не пополам сложиться, позволяя невысокой женщине придирчиво заглядывать в глаза. После чего сообщила, что никакого серьезного ущерба голова юного гриффиндоровца не понесла, но на всякий случай Хельга через пару минут прилепит на шишку охлаждающий компресс, а пока не будет ли любезен Айкен слегка попридержать свою горе-преподавательницу, в которую, судя по всему, не помешает влить немного успокаивающей настоечки? Хелена отрицательно замотала головой – но вкупе с общей дрожью это мало убедило леди Хаффлпаф, однако юноша, бросив странный взгляд на котелок, который Хелена так и протащила зачем-то, зажимая в кулаке, по всем коридорам, и тоже замотал головой, на всякий случай, спрятав обе руки за спину. Хельга недоуменно обвела обоих взглядом… и тихо рассмеялась в пухлую ладошку: «улыбчивые» морщины на круглом лице почему-то напоминали девушке солнечные лучики. Наверное, из-за какой-то волны тепла, смеси реального с воображаемым, исходящего от тетушки, превращая ее в маленькое локальное солнышко. Правда, та попыталась изобразить укоризненный взгляд, но не слишком в этом преуспела, поэтому, вздохнув и то и дело сдерживая негромкое хихиканье, принялась возиться в своих мешочках и бутылочках, чтобы сперва прилепить на лоб Айкену обещанный компресс, а потом все-таки влить в заторможенную Хелену какую-то горькую гадость, одновременно мягко отобрав многострадальный котелок.
Нельзя сказать, что травяной отвар «прояснил сознание», сознание, как ни странно, все это время оставалось совершенно ясным и четким, просто существовало при этом как-то… поотдельности.
- Не оставляла бы ты их без присмотра в кабинете зелий надолго! – с добродушной ворчливостью подытожила леди Хельга. – Лучше возвращайся, пока школу не подожгли!
- Возвращаться? – едва слышно пролепетала девушка.
- Что, ненадолго хватило решимости? – в карих глазах мелькнула золотистая искорка хитринки.
- Но я думала… если возникнут проблемы… репутация школы опять…
- Милая, да неужели гриффиндорский шалопай станет кому-то жаловаться, что его девушка ударила? Да еще такая хрупкая, как ты! Не о той репутации беспокоиться надо будет!
Айкен согласно хохотнул.
- Годрик у них все еще пример для всеобщего подражания, а он, помнится, ничего против не имел, когда Анни его же собственным мечом полчаса по всей школе на глазах у студентов гоняла! Он, помнится, позволил себе заметить, что я жаркое лучше Аннис готовлю – с такими вот последствиями, неужели не помнишь? Действительно сильные мужчины могут себе это позволить без ущерба для репутации…
- Я, наверное, не обратила внимания, – уже нормальным голосом призналась Хелена.
- Ну, конечно, ты же у нас с небес спустилась. Возвращайся к студентам поскорее… и этого забирай – на занятиях он точно голову и в половину так не перетрудит, как если получит освобождение и на ней же от избытка свободного времени примется ходить.
Лишь на полпути обратно переборов смятение – уже не от испуга, чем подобная выходка могла закончится, а от удивления, насколько в действительности спокойно все почему-то отреагировали – девушка обернулась к следующему шагах в пяти позади студенту.
- Айкен, Вы правда на меня не сердитесь. Я очень сожалею…
- Это Вы не сердитесь, – юноша, слегка скисший после заявления, что от уроков его не освободят, в задумчивости коснулся компресса на лбу. – как-то я неудачно пошутил…
Как ни странно, но на всю эту историю действительно словно бы никто и не обратил внимания. Даже мама так ничего и не сказала, хотя вряд ли осталась в неведении – впрочем, сама Хелена с ней на эту тему не заговаривала, вполне возможно, что леди Ровена просто предоставила дочери самостоятельно оценивать последствия своих решений. Самые мудрые советы непременно оказываются неуместными, если даются раньше, чем о них попросят, а свое отношение старшая Равенкло уже высказала, отказавшись сама открывать для дочери преподавательскую практику. В общем-то, из-за того, что предвидела что-то подобное, и отказалась, Хелена это хорошо поняла – но, конечно, передумать это девушку не заставило. Коль скоро ее не прогнали с позором за проявленную несдержанность, сама она уж непременно воспользуется вторым шансом.
Удивительной скорее была реакция учеников. Не только та необъяснимая вспышка веселья, к которой Хелена не видела абсолютно никаких поводов, но и то, как студенты вели себя потом. Сама младшая Равенкло в годы своего ученичества, наверное, предпочла бы не связываться с не вполне адекватным преподавателем – а гриффиндорцы вели себя впоследствии, как ни в чем не бывало. Через три дня перед очередной лекцией тот же самый Айкен зачем-то сдернул с волос Хелены покрывало, проносясь мимо – и остановился в нескольких шагах, выжидательно оглянувшись. Класс не то, чтобы притих, но заметно снизил шумовую активность, пристально наблюдая за реакцией новой преподавательницы. Негромко хмыкнув, девушка безмолвным «акцио» вернула накидку себе, а Айкена мстительно отправила чистить для всего класса резко въедливо пахнущие корешки аллиум урсума.
Пока что – а хотелось бы думать, что и в последствии – дебютное занятие оказалось самым страшным. Неизвестно, в переизбытке активности и жизненных сил у гриффиндорцев тут дело, или Хелену перепугала бы до шока любая – первая в практике – трудность, но все, что было после, уже не вызывало и вполовину такой же паники. Хотя трудностей и в последствии возникало предостаточно. Перед слизеринцами девушка более всего боялась продемонстрировать собственную некомпетентность, все-таки зелья никогда не были ее коронной сферой магии – Хелена знала, как и что следует делать вплоть до мельчайших нюансов, дополнительно пересмотрев все свои книги и конспекты на эту тему, знала, что должно получаться в итоге… но сама не сказать, чтобы была мастерицей воплощать это в жизнь. С одной стороны, на потоке, где эликсиры и яды изучались особенно углубленно, студентам требовалось гораздо меньше помощи со стороны учителя, с другой – большего позора, чем продемонстрировать меньшее знание и умение, чем у учеников, представить себе было сложно. Когда носишь фамилию Равенкло, чего-то не знать стыдно, даже когда ты сама еще студентка, а уж взявшись преподавать… Да еще барон Грегори, не то из вредности, не то просто из-за собственной неорганизованности оставил в хранилище ингредиентов такой неописуемый хаос, что первое время добывать оттуда нужные для занятий компоненты удавалось только при помощи «акцио», пока уставшая от этого Хелена не потратила почти целую ночь, рассортировывая их и расставляя как следует. Кстати, именно студенты с потока Слизерина выражали недовольство по этому поводу и уверяли, будто сами теперь не могут ничего найти, заронив странное подозрение, что представления о порядке у них принято какое-то… альтернативное. Впрочем, прямо с ней никто не спорил, как и демонстраций своими руками не требовал, довольствуясь устными объяснениями. А девушка все равно боялась – боялась случайно заметить ту же терпеливую снисходительность, с которой несколько лет назад лорд Грегори подтягивал по зельям ее саму, наверняка мысленно целиком разделяя мнение дяди Салазара, просто не высказывая его так же прямо… И не угадаешь, какая пакость может таиться за слизеринской вежливостью: Хелена прекрасно помнила, как к концу обучения выяснилось, почему на самом деле барон старался быть с ней любезным и терпеливым! Короче говоря, если на занятиях с гриффиндорцами в подземном зале становилось тесно, душно и класс напоминал закипающий котел, то, зачитывая урок слизеринцам, младшая Равенкло, напротив, зябко куталась в покрывало.
Студенты Хельги были самыми спокойными и покладистыми, но именно этим как-то ухитрялись создавать проблемы. Например, могли прекрасно знать правильный ответ, но из страха ошибиться на любые вопросы преподавателя не говорили вообще ничего, а от попыток как-то подтолкнуть их на нужную мысль окончательно замыкались. А еще хаффлпафцы мыслили гораздо обстоятельственнее и, как следствие, неторопливее большинства студентов с других потоков. Предмет почти все они знали хорошо – зелья почти так же были важны в их специализации, что и у слизеринцев – особенно те старшекурсники, которых Хельга обучала на лекарей. Однако обладали удивительным сочетанием способностей: делать все правильно и качественно, но на просьбу объяснить или описать процесс двух слов не связывать. Увы, это действовало и в обратную сторону, этим студентам все требовалось показывать на практике, ибо со слов или из учебников они воспринимали информацию гораздо хуже, нежели на примере рассмотрев, как процесс работает – а ведь как раз с практическими примерами у самой преподавательницы случались затруднения. Да и вообще, сложно было настроиться на то, что кажущееся тебе самым простым для аудитории наиболее сложно – и наоборот. Хаффлпафцы не любили читать и заучивать наизусть, иногда путаясь в названиях зелий и компонентов, но обладали каким-то необъяснимым чутьем, позволяющим им чуть ли не вслепую работать правильно и на глазок, минуя всякие расчеты, варить зелья почти так же успешно, что и слизеринцы.
Случалось, правда, и такое, что именно обстоятельные студенты Хельги ухитрялись выставить изрядной тугодумкой саму же Хелену – правда, исключительно перед самой собой, но девушке и этого вполне хватило! Занятия в тот день уже закончились, но девушка задержалась в кабинете, решив прямо там еще раз упорядочить и подкорректировать составленный учебный план, чтобы, в случае необходимости, проинспектировать необходимые для завтрашних занятий зелья и ингредиенты – возможно, запас некоторых уже подходило время пополнить у травников. Собственно, эта мысль и была последней перед тем, как на стол перед младшей Равенкло плюхнули впечатляющих размеров вязанку из явно магически выращенных – в это-то время года – примул и кампанул, окруженных пышным стогом не отцветающего даже к снегам вереска. Хелена растерянно моргнула и повернула голову, обнаружив над травяным завалом поддающуюся вспоминанию физиономию старшеклассника с потока Хаффлпаф по имени Бехан Керд.
Ни колокольчики, ни примулы, ни вереск в перечень ингредиентов – во всяком случае, для зелий из ближайшего учебного плана – не входили, поэтому Хелена позволила себе продемонстрировать некоторое непонимание и на всякий случай уточнила, действительно ли леди Хельга посылала именно это в кабинет зелий, а когда парнишка примерно в такой же паникующей упертости, что частенько сопровождала устные опросы по теме занятий, замотал головой, уже прямо призналась, что ничего не понимает.
- Не леди Хельга… я… сам… ну, вот… – кое-как сумел выдавить Бехан, чуть-чуть отступая назад, но выжидательно всматриваясь в лицо преподавательницы – так, словно это все должно было ей объяснить. Девушка немного подождала, решив, что он просто затрудняется с формулировкой, но, что бы его мысль не подразумевала, парень определенно считал ее законченной.
- Вам нужна помощь в приготовлении какого-то специального зелья? Простите, я не могу сейчас вспомнить, где эти компоненты используются в таком сочетании. И зачем так много?
Студент еще чуть-чуть отступил, еще сильнее насупливаясь, и опять помотал головой.
- Господин Керд, объясните, пожалуйста, человеческим языком, что все это значит! – Хелена выразительно провела рукой над травяной вязанкой. – Я что, должна угадывать, что Вы пытаетесь сказать, или вообще полагается использовать легилименс?
Бехан шарахнулся к выходу, едва не опрокинув ряд лабораторных столов с которых, к счастью, после занятий уже успели все убрать.
Хелена потрясенно посмотрела вслед вылетевшему из кабинета студенту. Потом на вязанку трав на столе. Снова на дверь… Перебрала в памяти все известные рецепты, где использовались одновременно примулы, кампанулы и вереск, причем не корни, а только стебли, листья и цветки… Цветки?
- Используются не в зельях, а скорее, в ритуалах! – с тихим раздражением пробормотала девушка, переваливая цветочный стог со своего стола на один из лабораторных.
Интересно, существует ли какая-нибудь магия, чтобы прояснять мужчинам рассудок, когда на них ни с того, ни с сего накатывает, или хотя бы предотвращать подобные выходки? Учитывая, что все остальное время те же самые мужчины кажутся вполне разумными людьми, это всем было бы исключительно на пользу!
ЗА ЧТО БОРОЛСЯ - ТАК ТЕБЕ И НАДО!
Полное и бессовестное АУ истории Серой Леди и Кровавого Барона…
Интеллектуально ограблены в процессе написания: Дж. Роулинг как автор первоначальной идеи и Сын Дракона ака Седрик как владелец фан-вселенной Старой Англии и всех характеров (он же моя бэта).
Персонажи: В основном Хелена и барон Грегори.
Перринги: э-э… вопрос, конечно, интересный…
От автора: вот не желаю верить, что слизеринец будет столь откровенно биться о стену лбом (оставив это «грифам» – у тех головы крепкие). Уж Салазар-то просто обязан обучить своих протеже достойной хитророж… дипломатии, искусству манипуляции и поиску обходных путей.
Хотя я, конечно, не обещала, что ЭТО непременно сработало бы. Или сработало бы именно так, как планировалось.
Начало www.diary.ru/~vechorka/p154283687.htm
Продолжение www.diary.ru/~vechorka/p154902254.htm?from=0
читать дальше Хелена кривила душой. Причем гораздо в большей степени, нежели это соответствовало ее обычным жизненным принципам, и девушка уже неоднократно вынуждена была напоминать себе, что нет ни в ее действиях, ни в этой вынужденной неискренности ничего по-настоящему дурного. Как и о том, что другого пути – если, конечно, она действительно намеревается в чем-то убедить мать и что-то изменить в своей жизни – просто не существует. Если леди Ровена не хочет предоставить дочери даже шанса доказать, что та вполне способна участвовать в преподавании, что же, приходится обращаться за этим туда, где столь же решительного отказа опасаться не приходится.
Вот только слизеринцы считают, что за все в жизни необходимо платить – или же, в конце концов, расплачиваться – и чувствовать себя обязанной в чем-то перед лордом Грегори Хелена совершенно не хотела. Независимо от того, воспримет ли он сам это, как обязанность… Но разве она просила об услуге? Напротив, предложила свою помощь…
И, если барон хотя бы вполовину разбирается в людях так же хорошо, как это умели дядюшка Салазар и Саласия, то он без труда разглядел завуалированную под этим «предложением» просьбу. Вроде бы, никак и не указал на это, но сама мысль о такой проницательности все равно напрягала.
Хелена предпочла бы не обращаться к лорду Грегори. А еще предпочла бы испытать свои преподавательские способности в каком-нибудь более близком для нее самой предмете, нежели зельеварение. Предпочла бы… Но, дожидаясь близкого к идеальному шанса, чтобы начать свой путь, очень легко так всю жизнь и простоять на месте! На месте, где последнее время образовалось слишком уж много пустоты.
Пока Саласия не уехала, Хелена, пожалуй, и не задумывалась о том, что не хотела бы всю жизнь провести в своей башне. Именно эта жизнь казалась естественной и едва ли не единственно возможной, но рано или поздно, наверное, все равно пришел бы этот вопрос – а что дальше. Пусть большинство этих «дальше» и оставались для девушки совершенно неприемлемыми, это могло обозначать лишь одно – она рассмотрела еще не все возможные варианты. И не сможет увидеть других, пока не сдвинется с прежнего угла зрения хотя бы на шаг.
На первый, зачастую неловкий и неумелый, шаг. Но ведь Хелена всегда гордилась своим умением быстро учиться и постигать новое!
- Девушка, а как Вас зовут? Раньше я Вас здесь не видел…
…И первым уроком, пожалуй, должна стать простая истина, что в людных коридорах и, тем более, учебных классах, не стоит слишком уж глубоко погружаться в собственные мысли, теряя связь с окружающей реальностью, которая здесь протекает куда более бурно, нежели в привычной обстановке. К сожалению, уже успевшая как-то подзабыться со времен собственного ученичества простая истина.
По крайней мере, от неожиданного обращения Хелена все-таки не отпрянула в сторону и даже, наверное, не слишком изменилась в лице, а только непроизвольно перехватила покрепче охапку прихваченных свитков.
- Леди Хелена, – чуть повернув голову в сторону обратившегося, ответила она. Скуповатое проявление эмоций люди, плохо знавшие девушку лично, часто принимали за проявление высокомерия, но мать, чаще вынужденная общаться с такими раньше и сталкивающаяся с подобными же реакциями, уверяла, что это вполне нормально и естественно.
Физиономия рослого старшекурсника, должно быть, с гриффиндорского потока (там, в основном, оказывались люди, склонные к такому вот грубоватому дружелюбию, не вполне укладывающемуся в рамки этикета), озадаченно и слегка огорченно вытянулась.
- Непременно так официально? – все еще стараясь сохранять прежний тон, спросил он.
- Непременно. Я ваша новая преподавательница зелий и ядов. Вернее, временная преподавательница – до возвращения лорда Грегори.
Хелена попыталась говорить любезно – в конце концов, она действительно выглядела немного моложе своего настоящего возраста и то, что подобных ошибок – приняв ее за студентку – никто не делал раньше, то только из-за склонности девушки избегать общества незнакомых людей, как такового. Ничего страшного случайном заблуждении этого юноши не было.
Вот только, судя по еще больше не то огорчившемуся, не то озадачившемуся студенту, проявить эту любезность у Хелены получилось… не особенно-то удачно.
«Я быстро всему учусь!» – еще раз мысленно напомнила себе девушка, проходя мимо остановившегося студента в зал.
Почти все аудитории и лаборатории, подведомственные Слизерину, находились на нижних ярусах или вообще полуподвальных и подвальных помещениях. Матушке это не особенно нравилось, поскольку, в случае какого-нибудь случайного взрыва или неосторожно примененного заклинания в залах для практических занятий, при повреждении основания могли пострадать и верхние этажи. Хелена еще из своего детства помнила, как лорд Салазар отмахивался от подобных проявлений беспокойства – хотя объяснить он так ничего и не удосужился, в конце концов, леди Ровена решила принять на веру, что такой практичный человек уж наверняка как-нибудь подстраховался на такие случаи. Да и стены всей школы были укреплены специальными заклятьями, чтобы особо усердствующие в практике студенты не раскатали замок по камешку.
- Добрый день… гм… господа, – почему-то сбившись на мгновение и тут же мысленно себя одернув, девушка окинула взглядом аудиторию. Угораздило же на первую же из своих лекций получить именно гриффиндорцев!
Вообще-то младшая Равенкло вполне поддерживала позицию своей матери о том, что все студенты должны получать полноценное разностороннее образование вне зависимости от выбранного факультета, однако такое «гармоничное развитие» стоило немалых мучений и студентам. Хелена до сих пор ярко помнила всю гамму собственных эмоций, когда милейшая Хельга, которую, даже поступив уже на первый курс, очень трудно получалось называть «профессор» вместо привычной «тетушки», на первом же своем занятии продемонстрировала студентам… огромную, как поле, грядку, которую требовалось очистить от сорняков – причем без использования заклинаний, поскольку волшебные растения в ранний период роста оказались очень чувствительными к сторонней магии! Разумеется, прополкой грядок уроки гербологии вовсе не ограничивались, но для девушки, привыкшей к «сами собой разумеющимся» успехам в любых науках, эти занятия оказались даже более изматывающими, чем зелья – вероятно, как раз потому, что леди Хельга, в отличие от Салазара и Грегори, никогда не давила на учеников, а оттого лишала единственной возможности самооправдания, когда растения в собственных руках, наплевав на наизусть вызубренные трактаты о разновидностях, свойствах и повадках трав, продолжали расти неохотно и чахло, а у кого-то другого пышно расцветали, кажется, и без всяких особенных усилий. Леди Хаффлпаф пыталась толковать что-то о необходимости проявлять тепло и заботливость, чем почему-то выводила юную Хелену из себя даже сильнее, чем лорд Салазар с его закостенелым убеждениям, что зелейного искусства ни одной женщине не постичь дальше афродизиаков – такие заявления только подстегивали желание опровергнуть (и в итоге за четыре курса девушка, кажется, просто до полусмерти Салазару надоела, еще и затребовав в итоге экзаменации у него лично, считая барона, на плечи которого к тому времени уже окончательно было переложено зельеварение, этой чести недостойным). Чего же хотела Хельга, так и осталось не вполне понятным, Хелена же точно ЗНАЛА, что все делает правильно – и, вопреки всякой логике, особых результатов это так и не принесло. Из зельеварения она буквально зубами вытянула все, что вообще было возможно, а в гербологии, кажется, не сумела взять того, что было вполне доступно для всех. Ни капельки не утешало и то, что у довольно многих студентов матери возникали похожие трудности: либо в гербологии, либо в предметной бытовой магии, либо с уходом за магическими существами, которые тоже находились в вотчине леди Хельги. Согласно полушутливой остроте, запущенной кем-то по школе, трудовая практика была для студентов Равенкло чересчур «приземленной»…
У гриффинорцев проблемы были другие, но при этом – точно того же плана. Предметы, требующие долгой усидчивости или глубокой сосредоточенности, за очень редкими исключениями, в половине случаев действовали на неугомонную «шайку Годрика» как колыбельная, а в альтернативе – львята и вовсе не могли переносить их подолгу, устраивая в классе нарастающее бурление в возню, так, что преподаватель сам себя-то с трудом мог слышать.
- Лорд Грегори вынужден был на какое-то время покинуть Хогвартс! – слегка повысив голос продолжала Хелена. – Поэтому в его отсутствие вести у вас занятия буду я.
Студенты (хотя именно Гриффиндор в свое время первым открыл двери школы для девушек, его поток в подавляющем большинстве все же оставался мужским) вертелись на скамьях, словно посаженные на шарниры, бросая на новую преподавательницу короткие то несколько недоуменные, то какие-то странно изучающие взгляды, и тут же вертели разномастными вихрами туда-обратно, спеша поделиться короткими впечатлениями с ближайшим (в лучшем случае) соседом. При этом они честно приглушали голос – или искренне считали, будто приглушали – но у юношеских зычных басков и шепот выходил… впечатляющий. Особенно приумноженный на количество! Аудитория зельеварения с каждым мгновением все сильнее напоминала гигантский котел, в котором какое-то зелье как раз готовилось закипеть, предрекая это нарастающим бурлящим гулом и неугомонным кружением густого варева. Замкнутое полуподвальное помещение и без того трудно было назвать уютным, но от «варящегося» в нем класса гриффиндорцев, заполнивших, как почему-то казалось, совсем немаленький зал полностью, до жаркой тесноты – Хелена огромным усилием воли не позволила себе порыва втянуть голову в плечи, вместо этого, напротив, замерев неестественно прямо. Должно быть со стороны взгляд, которым она уставилась сквозь аудиторию, чтобы только не позволить себе зажмуриться, казался совершенно застывшим.
- Потише, прошу вас, господа! – отчаянные попытки скрыть уже даже не волнение, а подступающую панику, заставили вильнуть в противоположную сторону, и тон вышел каким-то уж совершенно неживым. Студенты не то, чтобы смолкли, но постарались приглушить гудение «роя». – Благодарю. Меня зовут леди Хелена Равенкло, и я…
Шу-шу-шу… Бур-бур-бур…
- И если у кого-то из вас есть вопросы, можете задавать их МНЕ. По очереди задавать! У меня есть план ваших прежних занятий, но хотелось бы оценить, на каком уровне вы усвоили прежние темы. Последним, о чем вам должен был рассказывать сэр Грегори…
- Да ну его! – жизнерадостно пробасил кто-то с первого ряда. – Лучше расскажите о себе. Из курса в курс передается легенда о таинственной деве из Астрономической Башни, но никто никогда Вас воочию не видел!
Паренек с копной русых завитушек состроил на веснушчатом лице выражение насмешливого ужаса и многозначительно поводил перед собой скрюченными пальцами.
- А еще говорят, что у тех, кто засиживается в закрытых разделах библиотеки допоздна, магические книги постепенно похищают душу, – под приглушенные смешки однокурсников добавил сидящий рядом юноша, по непонятной причине напомнивший Хелене неуклюжего молодого бычка. – в конце концов она растворяется и человек навсегда остается бродить в лабиринте книжных полок, как привидение! И Вы… ну, были первым студентом, с которым это несколько лет назад произошло.
Хелена, не успевшая сделать первому «вопрошающему» замечание за непочтительность к преподавателю (ее не столько отношение студентов к сэру Грегори возмутило, сколько то, что ей это не боятся так искренне демонстрировать, словно и не воспринимая, что она тоже преподаватель), сбилась и бросила на второго растерянный взгляд.
- Что же, если есть возможность выбирать, где провести вечность – библиотека, наверное, была бы лучшим выбором, – решив не заострять на этой теме внимание, попыталась отшутиться девушка. Почему-то почти у половины студентов на лице отразился преувеличенный ужас, аудитория даже максимально возможно приблизилась к тишине. – Я какое-то время занималась собственными научными разработками в области заклинаний, поэтому действительно мало с кем в школе общалась. Так что все просто и объяснимо, хотя мне и в голову не приходило, что для людей, которые никогда в жизни меня не знали, нужны какие-либо объяснения моему отсутствию. Если кому-то из вас могут показаться интересными мои разработки – я могу рассказать об этом позже. К сожалению, сейчас мы собираемся изучать совершенно другой предмет, так что я не хочу уводить вас в сторону, а в двух словах все равно не объяснить. Так что…
- Почему вообще Равенкло – и вдруг ведет зелья? – на этот раз голос подал светловолосый паренек с третьего ряда.
- Потому что у леди Ровены уже есть два помощника на факультете и в моем участии в преподавании она не нуждается! – на сей раз сохранить нейтральность тона не удалось, голос неприятно звякнул, но гриффиндорцы, кажется, не обратили на это особенного внимания. – Теперь я все-таки надеюсь услышать вопросы по программе. Кто-нибудь не против показать мне свой свиток?
Спустившись с кафедры Хелена приняла ближайший из протянутых свернутый пергамент, слегка смявшийся в крупной ладони того же самого студента с веснушками. Из записей с прошлого занятия там оказалась не слишком аккуратная, зато весьма узнаваемая карикатура на барона Гонта, с утрированно-зловещим видом нависшего над схематичным котлом, коротенький шутливый стишок о нелегкой студенческой жизни с умилительно корявыми рифмами и, явно случайные в этой палитре, несколько наспех набросанных в полном беспорядке под разными углами и направлениями названий и формул. Девушка моргнула, смутно догадываясь, что чего-то более внятное найдет, разве что проинспектировав свитки у всего класса в порядке очереди, и это займет едва ли не все занятие.
- Гм, – туманно даже для самой себя прокомментировала увиденное Хелена. – спасибо.
Приподнявшись со скамейки вихрастый юноша вместе с возвращаемым свитком цапнул в широкую ладонь протянувшую пергамент руку. Решив, разумеется, что это случайность, девушка мысленно приказала себе не дергаться и попыталась не слишком резко высвободиться, однако жестковатые от полировки рукоятью меча пальцы крепко сомкнулись на ее запястье. С тем же успехом можно было дергать кость из пасти настоящего льва-подростка.
- Надо же! – с сомнением прокомментировал парень. – И правда – настоящая…
- Я вынуждена заметить, что Ваше поведение выходит за всякие рамки! – пытаясь скопировать ровный тон матери, которая каким-то образом умела говорить царственно и при этом ничуть не высокомерно, с трудом справилась с собственным голосом Хелена. Голос отнюдь не стремился к какой-то там царственности и сейчас явно предпочел бы изобразить тональность неделю не кормленной баньши, угодившей в магический капкан.
Сидящий рядом «бычок» принялся, как он полагал, незаметно подталкивать приятеля в бок, тоже явно считая, что это уже чересчур.
- А можно мне в качестве наказания остаться с Вами на дополнительные занятия? – вихрастый широко улыбнулся и попытался встать со скамьи уже в полный рост. Хелена была довольно высокой для женщины, но в этот момент мальчишка показался ей просто огромным, как поднимающийся на задние лапы медведь. Сознание, словно оказавшееся где-то вовне, вопило, что студенты всего лишь валяют дурака в силу не самых хороших манер, но ничего действительно страшного в этом нет, не смотря на внешне вихляющую дисциплину, Годрик, безусловно, воспитал их в достаточной мере…
Высказаться полностью оттиснутое сознание так и не успело, поскольку свободная рука Хелены наобум цапнула со стола первую подвернувшуюся вещь – маленький котелок на цепочке – и, описав в воздухе полукруг, впечатала его в лоб пареньку.
Разлившийся по аудитории гул очень эффектно подчеркнул воцарившуюся на несколько мгновений тишину. Мишка ослабил хватку, ошарашено оседая обратно на скамью, измятый окончательно лист пергамента с оглушительным шуршанием полетел на пол, а Хелена в цепенящем ужасе уставилась на свою руку, сжимающую слегка побелевшими пальцами котелок. Наверное, каменный пол под ее ногами медленно покрывался инеем от охватившего девушку леденящего озноба, но даже чуть склонить голову, чтобы в этом убедиться, не получалось.
А через несколько мгновений тишины по аудитории загрохотал, как лавина, дружный хохот. Все склянки и котлы, включая тот, что она все еще сжимала в окаменевшей руке, отозвались мелодичным звоном.
Юноша не без труда сфокусировав обратно слегка разбежавшийся взгляд, заторможено потер лоб ладонью… и тоже принялся трястись от сдавленного хохота. То, что он не рухнул без сознания и – что еще более странно – не принялся бурно возмущаться подобным поведением преподавательницы, едва-едва сумело вывести Хелену из ледяного ступора.
- Вы в порядке?! Пожалуйста, простите, сама не понимаю, что… надо пойти к леди Хельге, чтобы осмотрела вашу голову… – сама себя в уже идущем на спад всеобщем веселье едва слыша, выдавила младшая Равенкло.
- Да Вы проверьте лучше, не помялся ли котел! – посоветовали из аудитории и хохот грянул с новой силой. Девушка, борясь с ознобом, настаивала, хотя похрюкивающий пострадавший пытался уверять, что с ним все в полном порядке и как-то странно посматривал на все еще зажатый в подрагивающей руке котелок. Уже несколько позже Хелену посетил вопрос – не из-за этого ли «аргумента» он не стал спорить слишком уж решительно и все-таки неохотно поплелся следом за ней по указанному маршруту. Тогда все ее мысли занимало то, как можно было такое выкинуть на первом же своем занятии, что ей скажут остальные… а мама, наверное, вообще ничего не скажет, нечего тут говорить, если Хелену неоднократно предупреждали!
В итоге сорванная с собственных занятий леди Хельга не сразу смогла понять, кому именно из них требуется лекарская помощь, а смущенно обрисовывать произошедшее пришлось избитому студенту – как тут же и выяснилось, звали юношу Айкен – поскольку Хелена при попытках заговорить принималась истерически стучать зубами. Леди Хаффлпаф деловито расспросила Айкена, не терял ли он при ударе сознания и не чувствует ли головокружения – юноша вяло отнекивался, что он в полном и абсолютном порядке – потом сотворила на кончике палочки маленький огонек «люмуса», повозив импровизированной холодной свечкой перед лицом паренька, которому пришлось чуть ли не пополам сложиться, позволяя невысокой женщине придирчиво заглядывать в глаза. После чего сообщила, что никакого серьезного ущерба голова юного гриффиндоровца не понесла, но на всякий случай Хельга через пару минут прилепит на шишку охлаждающий компресс, а пока не будет ли любезен Айкен слегка попридержать свою горе-преподавательницу, в которую, судя по всему, не помешает влить немного успокаивающей настоечки? Хелена отрицательно замотала головой – но вкупе с общей дрожью это мало убедило леди Хаффлпаф, однако юноша, бросив странный взгляд на котелок, который Хелена так и протащила зачем-то, зажимая в кулаке, по всем коридорам, и тоже замотал головой, на всякий случай, спрятав обе руки за спину. Хельга недоуменно обвела обоих взглядом… и тихо рассмеялась в пухлую ладошку: «улыбчивые» морщины на круглом лице почему-то напоминали девушке солнечные лучики. Наверное, из-за какой-то волны тепла, смеси реального с воображаемым, исходящего от тетушки, превращая ее в маленькое локальное солнышко. Правда, та попыталась изобразить укоризненный взгляд, но не слишком в этом преуспела, поэтому, вздохнув и то и дело сдерживая негромкое хихиканье, принялась возиться в своих мешочках и бутылочках, чтобы сперва прилепить на лоб Айкену обещанный компресс, а потом все-таки влить в заторможенную Хелену какую-то горькую гадость, одновременно мягко отобрав многострадальный котелок.
Нельзя сказать, что травяной отвар «прояснил сознание», сознание, как ни странно, все это время оставалось совершенно ясным и четким, просто существовало при этом как-то… поотдельности.
- Не оставляла бы ты их без присмотра в кабинете зелий надолго! – с добродушной ворчливостью подытожила леди Хельга. – Лучше возвращайся, пока школу не подожгли!
- Возвращаться? – едва слышно пролепетала девушка.
- Что, ненадолго хватило решимости? – в карих глазах мелькнула золотистая искорка хитринки.
- Но я думала… если возникнут проблемы… репутация школы опять…
- Милая, да неужели гриффиндорский шалопай станет кому-то жаловаться, что его девушка ударила? Да еще такая хрупкая, как ты! Не о той репутации беспокоиться надо будет!
Айкен согласно хохотнул.
- Годрик у них все еще пример для всеобщего подражания, а он, помнится, ничего против не имел, когда Анни его же собственным мечом полчаса по всей школе на глазах у студентов гоняла! Он, помнится, позволил себе заметить, что я жаркое лучше Аннис готовлю – с такими вот последствиями, неужели не помнишь? Действительно сильные мужчины могут себе это позволить без ущерба для репутации…
- Я, наверное, не обратила внимания, – уже нормальным голосом призналась Хелена.
- Ну, конечно, ты же у нас с небес спустилась. Возвращайся к студентам поскорее… и этого забирай – на занятиях он точно голову и в половину так не перетрудит, как если получит освобождение и на ней же от избытка свободного времени примется ходить.
Лишь на полпути обратно переборов смятение – уже не от испуга, чем подобная выходка могла закончится, а от удивления, насколько в действительности спокойно все почему-то отреагировали – девушка обернулась к следующему шагах в пяти позади студенту.
- Айкен, Вы правда на меня не сердитесь. Я очень сожалею…
- Это Вы не сердитесь, – юноша, слегка скисший после заявления, что от уроков его не освободят, в задумчивости коснулся компресса на лбу. – как-то я неудачно пошутил…
Как ни странно, но на всю эту историю действительно словно бы никто и не обратил внимания. Даже мама так ничего и не сказала, хотя вряд ли осталась в неведении – впрочем, сама Хелена с ней на эту тему не заговаривала, вполне возможно, что леди Ровена просто предоставила дочери самостоятельно оценивать последствия своих решений. Самые мудрые советы непременно оказываются неуместными, если даются раньше, чем о них попросят, а свое отношение старшая Равенкло уже высказала, отказавшись сама открывать для дочери преподавательскую практику. В общем-то, из-за того, что предвидела что-то подобное, и отказалась, Хелена это хорошо поняла – но, конечно, передумать это девушку не заставило. Коль скоро ее не прогнали с позором за проявленную несдержанность, сама она уж непременно воспользуется вторым шансом.
Удивительной скорее была реакция учеников. Не только та необъяснимая вспышка веселья, к которой Хелена не видела абсолютно никаких поводов, но и то, как студенты вели себя потом. Сама младшая Равенкло в годы своего ученичества, наверное, предпочла бы не связываться с не вполне адекватным преподавателем – а гриффиндорцы вели себя впоследствии, как ни в чем не бывало. Через три дня перед очередной лекцией тот же самый Айкен зачем-то сдернул с волос Хелены покрывало, проносясь мимо – и остановился в нескольких шагах, выжидательно оглянувшись. Класс не то, чтобы притих, но заметно снизил шумовую активность, пристально наблюдая за реакцией новой преподавательницы. Негромко хмыкнув, девушка безмолвным «акцио» вернула накидку себе, а Айкена мстительно отправила чистить для всего класса резко въедливо пахнущие корешки аллиум урсума.
Пока что – а хотелось бы думать, что и в последствии – дебютное занятие оказалось самым страшным. Неизвестно, в переизбытке активности и жизненных сил у гриффиндорцев тут дело, или Хелену перепугала бы до шока любая – первая в практике – трудность, но все, что было после, уже не вызывало и вполовину такой же паники. Хотя трудностей и в последствии возникало предостаточно. Перед слизеринцами девушка более всего боялась продемонстрировать собственную некомпетентность, все-таки зелья никогда не были ее коронной сферой магии – Хелена знала, как и что следует делать вплоть до мельчайших нюансов, дополнительно пересмотрев все свои книги и конспекты на эту тему, знала, что должно получаться в итоге… но сама не сказать, чтобы была мастерицей воплощать это в жизнь. С одной стороны, на потоке, где эликсиры и яды изучались особенно углубленно, студентам требовалось гораздо меньше помощи со стороны учителя, с другой – большего позора, чем продемонстрировать меньшее знание и умение, чем у учеников, представить себе было сложно. Когда носишь фамилию Равенкло, чего-то не знать стыдно, даже когда ты сама еще студентка, а уж взявшись преподавать… Да еще барон Грегори, не то из вредности, не то просто из-за собственной неорганизованности оставил в хранилище ингредиентов такой неописуемый хаос, что первое время добывать оттуда нужные для занятий компоненты удавалось только при помощи «акцио», пока уставшая от этого Хелена не потратила почти целую ночь, рассортировывая их и расставляя как следует. Кстати, именно студенты с потока Слизерина выражали недовольство по этому поводу и уверяли, будто сами теперь не могут ничего найти, заронив странное подозрение, что представления о порядке у них принято какое-то… альтернативное. Впрочем, прямо с ней никто не спорил, как и демонстраций своими руками не требовал, довольствуясь устными объяснениями. А девушка все равно боялась – боялась случайно заметить ту же терпеливую снисходительность, с которой несколько лет назад лорд Грегори подтягивал по зельям ее саму, наверняка мысленно целиком разделяя мнение дяди Салазара, просто не высказывая его так же прямо… И не угадаешь, какая пакость может таиться за слизеринской вежливостью: Хелена прекрасно помнила, как к концу обучения выяснилось, почему на самом деле барон старался быть с ней любезным и терпеливым! Короче говоря, если на занятиях с гриффиндорцами в подземном зале становилось тесно, душно и класс напоминал закипающий котел, то, зачитывая урок слизеринцам, младшая Равенкло, напротив, зябко куталась в покрывало.
Студенты Хельги были самыми спокойными и покладистыми, но именно этим как-то ухитрялись создавать проблемы. Например, могли прекрасно знать правильный ответ, но из страха ошибиться на любые вопросы преподавателя не говорили вообще ничего, а от попыток как-то подтолкнуть их на нужную мысль окончательно замыкались. А еще хаффлпафцы мыслили гораздо обстоятельственнее и, как следствие, неторопливее большинства студентов с других потоков. Предмет почти все они знали хорошо – зелья почти так же были важны в их специализации, что и у слизеринцев – особенно те старшекурсники, которых Хельга обучала на лекарей. Однако обладали удивительным сочетанием способностей: делать все правильно и качественно, но на просьбу объяснить или описать процесс двух слов не связывать. Увы, это действовало и в обратную сторону, этим студентам все требовалось показывать на практике, ибо со слов или из учебников они воспринимали информацию гораздо хуже, нежели на примере рассмотрев, как процесс работает – а ведь как раз с практическими примерами у самой преподавательницы случались затруднения. Да и вообще, сложно было настроиться на то, что кажущееся тебе самым простым для аудитории наиболее сложно – и наоборот. Хаффлпафцы не любили читать и заучивать наизусть, иногда путаясь в названиях зелий и компонентов, но обладали каким-то необъяснимым чутьем, позволяющим им чуть ли не вслепую работать правильно и на глазок, минуя всякие расчеты, варить зелья почти так же успешно, что и слизеринцы.
Случалось, правда, и такое, что именно обстоятельные студенты Хельги ухитрялись выставить изрядной тугодумкой саму же Хелену – правда, исключительно перед самой собой, но девушке и этого вполне хватило! Занятия в тот день уже закончились, но девушка задержалась в кабинете, решив прямо там еще раз упорядочить и подкорректировать составленный учебный план, чтобы, в случае необходимости, проинспектировать необходимые для завтрашних занятий зелья и ингредиенты – возможно, запас некоторых уже подходило время пополнить у травников. Собственно, эта мысль и была последней перед тем, как на стол перед младшей Равенкло плюхнули впечатляющих размеров вязанку из явно магически выращенных – в это-то время года – примул и кампанул, окруженных пышным стогом не отцветающего даже к снегам вереска. Хелена растерянно моргнула и повернула голову, обнаружив над травяным завалом поддающуюся вспоминанию физиономию старшеклассника с потока Хаффлпаф по имени Бехан Керд.
Ни колокольчики, ни примулы, ни вереск в перечень ингредиентов – во всяком случае, для зелий из ближайшего учебного плана – не входили, поэтому Хелена позволила себе продемонстрировать некоторое непонимание и на всякий случай уточнила, действительно ли леди Хельга посылала именно это в кабинет зелий, а когда парнишка примерно в такой же паникующей упертости, что частенько сопровождала устные опросы по теме занятий, замотал головой, уже прямо призналась, что ничего не понимает.
- Не леди Хельга… я… сам… ну, вот… – кое-как сумел выдавить Бехан, чуть-чуть отступая назад, но выжидательно всматриваясь в лицо преподавательницы – так, словно это все должно было ей объяснить. Девушка немного подождала, решив, что он просто затрудняется с формулировкой, но, что бы его мысль не подразумевала, парень определенно считал ее законченной.
- Вам нужна помощь в приготовлении какого-то специального зелья? Простите, я не могу сейчас вспомнить, где эти компоненты используются в таком сочетании. И зачем так много?
Студент еще чуть-чуть отступил, еще сильнее насупливаясь, и опять помотал головой.
- Господин Керд, объясните, пожалуйста, человеческим языком, что все это значит! – Хелена выразительно провела рукой над травяной вязанкой. – Я что, должна угадывать, что Вы пытаетесь сказать, или вообще полагается использовать легилименс?
Бехан шарахнулся к выходу, едва не опрокинув ряд лабораторных столов с которых, к счастью, после занятий уже успели все убрать.
Хелена потрясенно посмотрела вслед вылетевшему из кабинета студенту. Потом на вязанку трав на столе. Снова на дверь… Перебрала в памяти все известные рецепты, где использовались одновременно примулы, кампанулы и вереск, причем не корни, а только стебли, листья и цветки… Цветки?
- Используются не в зельях, а скорее, в ритуалах! – с тихим раздражением пробормотала девушка, переваливая цветочный стог со своего стола на один из лабораторных.
Интересно, существует ли какая-нибудь магия, чтобы прояснять мужчинам рассудок, когда на них ни с того, ни с сего накатывает, или хотя бы предотвращать подобные выходки? Учитывая, что все остальное время те же самые мужчины кажутся вполне разумными людьми, это всем было бы исключительно на пользу!
-
-
11.07.2011 в 23:19Спасибо большое!
Вы радуете
-
-
12.07.2011 в 15:14-
-
12.07.2011 в 17:37А Вы радуете, что пишите и вывешиваете